КОНСУЛЬТАЦИИ ХИРОМАНТИЯ АСТРОЛОГИЯ

ЗАГАДОЧНАЯ НАХОДКА

В те времена на­блюдалась любопытная ситуация: если у тебя есть диплом о высшем образовании, тебя могли послать работать на любое место, независимо от того, соответствует оно твоей профессии или нет. Три положенных года истекли, и я должна была решить, оставаться мне или уходить. По блату мне нашли должность в одном учреждении, где вроде бы я должна была заниматься именно тем, чему я училась пять лет в вузе. Я заколебалась: с одной стороны, невозможность самореализации в НИИ тяготила. С другой — я боялась, справлюсь ли, ведь дисквалификация происходит быстро – для этого достаточно ничего не делать, чем я усиленно и занималась последние три года. Чтобы принять решение, я отправилась в парк рядом с домом, где жила. Я иногда ходила ту­да, если мне надо было что-то обдумать.

Был теплый летний день. Иду то дорожке, под ногами поскрипывает песок с гравием. Сажусь на скамейку, вдыхаю аромат хвои, от­пускаю взгляд погулять, куда ему вздумается. Он скользит по кронам де­ревьев, по заплаткам не­ба, проглядывающего сквозь ветви, стволам, граве, лицам людей. За­тем взгляд подбирается к моим ногам и останавли­вается на темном предме­те, лежащем возле ноги. Не думая, не зная зачем, наклоняюсь, протягиваю руку, поднимаю его, кладу на ладонь, рассматриваю. Это довольно тяжелый, темно-коричневый, с глянцевой отполирован­ной поверхностью камень. Он напоминал недоразви­тый баклажан. Короткий, изогнутый как подкова, и с толстенькими бочками. Я глажу его шкурку и как-то вдруг легко принимаю решение перейти на новую работу.

Я беру камень с собой. Дома кладу его на подоконник. Первое вре­мя он меня как бы притя­гивал, потом я перестала обращать внимание, глаз его не воспринимал, рука не тянулась. И он как бы исчез. Сделался невидим­кой. На следующий день я отправилась на новую работу. Мне там понрави­лось. Мне выделили в на­ставники одного довольно молодого сотрудника. Мы быстро нашли общий язык, а через три дня сде­лались друзьями. Прохо­дит неделя. Вдруг в ночь с воскресенья на понедель­ник у меня поднимается температура и открыва­ются страшные боли в правом боку со стороны спины. Терпеть нет сил. Но «Скорую» вызывать не хотела, боролась не столько с болью, сколько с совестью. Мне было до слез неудобно, что, едва начав работать, я вдруг заболеваю.

Сама бы я так и не решилась набрать «03», скорее умерла бы, но мать не слушала мои стенания о долге и приличиях. «Никаких раз­говоров, — отрезала она, — немедленно в больни­цу. Ты слишком много о себе возомнила, никто твое отсутствие пережи­вать не будет. Люди заняты собой. Они через пару недель и думать забудут о тебе, а здоровье не вер­нешь». Меня положили в больницу. Нашли какую-то гадость в правой почке. Продержали две недели. Дня через два наставник навестил меня, сказал, что все переживают, же­лают выздоровления. А начальник даже передал пакетик цейлонской травы пол-полы с пожеланием, чтобы я ни о чем не бес­покоилась и лечилась как следует. Меня это, пом­ню, здорово окрылило. Потом меня выписали. Через пару недель я при­гласила моего куратора в гости. Он прошел к подоконнику и сразу же взял в руки камень: «Смотри-ка, прямо настоящая почка, ну вылитая». «Почка? — спросила я, — какая поч­ка?» Он вскидывает на меня взгляд и легко гово­рит: «Человеческая». Под­брасывает камень и кладет его на место. Обора­чивается ко мне: «Что с тобой? Тебе плохо?» «Да нет, ничего», — мямлю я. А саму какой-то страх пронизал. И в почках будто жжение возникло. После того как молодой чело­век ушел, я побежала в парк и выбросила камень в пруд, на самую середи­ну, чтобы никто его боль­ше не находил.